На Руси не было почти ни одной войны, во время которой армия не была связана с необходимостью защищать либо преодолевать водные преграды. Недаром названия большинства сражений русских войск «привязаны» историей к рекам или озерам и недаром в именах многих великих русских полководцев увековечена память об этих славных сражениях.
Князь новгородский Александр Ярославич, разбивший в 1240 году шведов на реке Неве, стал с тех пор прозываться Александром Невским. Князь московский Дмитрий Иванович, разгромивший в 1380 году Мамаевы полчища, на Куликовом поле у Дона, получил имя Дмитрия Донского. Русский полководец Петр Александрович Румянцев, одержавший в 1770-1774 годах ряд замечательных побед над турками, перешедший Дунай и принудивший Турцию к капитуляции, получил почетную вторую фамилию- Задунайский. «Речным» именем был наречен и Александр Васильевич Суворов - графом Рымникским - по названию валахских рек Рымника и Рымны, на которых в 1789 году гениальный полководец разбил турок.
Преодолению водных преград немало способствовало умение строить мосты и переправы. Возводить военные мосты и переправы умели еще в XI веке русские «мостники» Ярослава Мудрого. В зависимости от различных условий местности мосты строились различных конструкций, воплощавших в себе богатейшую творческую инициативу. Строились мосты подъемные и разводные, на жестких, опорах - ряжах, козлах и сваях, строились и «живые» наплавные мосты. В 1115 году при Владимире. Мономахе огромный «живой» мост был переброшен через всю ширину Днепра у Киева. В одном военном наказе 1229 года говорится: «Егда аз прииду ко граду, и вы воз вод отогните, и мост положите». Документ этот свидетельствует о том, что в ту раннюю пору у Кременца существовал «возводной», то есть подъемный, мост.
Трудно перечислить разнообразные средства, применявшиеся мостниками для наведения «живых» мостов. Случайными, подручными эти средства нельзя назвать, потому что с давних времен «мостникам» давались строгие инструкции, требовавшие заблаговременной, хорошо продуманной организации всего местного дела. В указаниях оговаривались сроки наведения моста, его грузоподъемность, устойчивость, надежность. Если же, например, «живой» мост опирался на наполненные воздухом емкости, то оговаривались даже минимально допустимые сроки утечки воздуха.
Неоценимый вклад в мостостроительное дело внес гениальный русский инженер-самоучка, «Санкт-Петербургской академии механик» Иван Петрович Кулибин. В 1776 году Кулибин спроектировал одно арочный, 140-саженный (298 метров) деревянный мост через Неву, явившийся непревзойденным образцом инженерно-конструкторского искусства. Будучи осуществлен и испытан в тридцатиметровой модели (14 сажен), мост Кулибина вызвал всеобщее восхищение. Знаменитые математик и физик Даниил Бернулли заявил, что на долю «этого искусного строителя и плотника, воспитанного между простыми крестьянами... выпал самый счастливый успех, какой только можно было ожидать». Даже спустя восемьдесят лет один из крупнейших мостостроителей мира - Дмитрий Иванович Журавский (1821-1891) - дал о модели Кулибина такой отзыв:
«На ней печать гения; она построена по системе, признаваемой новейшею наукою самою рациональною; мост поддерживает арка, изгиб ее предупреждает раскосная система, которая по неизвестности того, что делается в России, называется американской».
Русские мостовики с незапамятных времен доказали, что ни глубина, ни ширина, ни быстротечность рек не могут препятствовать их упорству и смелости. Свидетелями их славных дел не раз бывали воды Днепра и Дона, Дуная и Волги, Буга и Днестра, Немана и Вислы. Они умели строить замечательные мосты. Они умели создавать перед вражескими войсками искусственные реки и умели отводить естественные реки в новые русла, когда они мешали продвижению русских войск. Они умели переплывать реки на остроумных «самолетах». Это неожиданное для нас название носили особые паромы, на которых при помощи якорей и длинных канатов можно было переплыть с одного берега на другой.
Еще в 1669 году русские войска построили через Дон мост, который не только опирался на плавучие опоры, но и был подвешен к канатам, закрепленным на обоих берегах. В истории мостостроения этот мост является предшественником различных висячих, цепных, вантовых систем, нашедших широкое распространение в конструкциях позднейших веков.
В 1737 году близ Переволочны русские навели через Днепр мост длиной в 500 сажен (более 1 километра). Он собирался четырехсаженными звеньями, приплавленными на 128 лодках и плотах, которые остались служить «живому» мосту плавучими опорами. Буржуазные историки утверждают, что до Петра Великого русское войско не знало понтонного дела и что только Петр ввел в России понтоны, позаимствовав их у Голландии. Это утверждение совершенно не соответствует истине, а если поверить этим же историкам, что в Голландии понтоны впервые появились в 30-х годах XVII века, то придется признать, что в России понтоны появились даже раньше.
В труде Онисима Михайлова «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» (о нем говорилось в предыдущих главах) содержатся точные указания на то, что уже в самом начале XVII века каждой артиллерийской части придавалась команда во главе с мостовым мастером для наводки мостов:
«...Да к тому же снаряду (то есть артиллерии) устроити пять стругов под мост, а под всякий струг по телеге, а в телеге по четыре лошади, да к тому же снаряду доведется быти двадцати человекам плотникам, да к тому же мастера мостового...»
Таким образом, до Петра понтонное дело в России уже существовало не один десяток лет, роль же Петра сказалась в том, что он издал в 1712 году указ, которым впервые была официально оформлена организация понтонного дела в артиллерии.