Появление крепостей, особенно каменных, нельзя рассматривать как новшество только строительной техники или военно-инженерного искусства. Природа этого явления более разносторонняя, а внутренний смысл его более значительный; подобно тому как горы вырастают в результате сдвигов земной коры, так и крепости выросли в результате глубоких социальных сдвигов. Когда развитие производственных отношений, появление и усиление частной собственности расслоили общество на классы, новый социальный уклад не мог не отразиться на формах территориального сожительства богатых и неимущих, правящих и управляемых, эксплуататоров и эксплуатируемых.
На огромных просторах земель, еще недавно бывших общинными и ставших боярскими и княжескими, крупнейшие поселения постепенно превратились в центры хозяйственно-политической, военной и религиозной власти. Они-то и обносились мощной, вначале деревянной,а потом и каменной стеной, которая в мирные годы отгораживала мир власти от мира подвластных, а в беспокойные времена обращалась в крепость, охранявшую верховную власть от внешних врагов. В то же время в непосредственной близости к такой крепости, но вне ее стен возникли порожденные общественным разделением труда посады. Так назывались поселения нового типа, в которых оседали ремесленники, служилые люди, купцы. В ряде случаев значение посадов возрастало настолько, что их тоже обносили сплошной стеной, и крупнейшие древнерусские поселения превращались таким образом в крепости со сложным двух поясным ограждением, причем внутренняя,огражденная часть называлась на Руси по-разному - сначала детинец, а потом кром, кремь, кремник и на конец - кремль.
Откуда произошло древнерусское наименование - кремль, никто не может точно сказать. Одни языковеды считают, что слово «кремль» произошло от «креми» - лесного заповедника, поставлявшего крупные строевые бревна. Другие полагают, что в названии «кремник» отражено название кремневых материалов, из которых выкладывалась крепостная стена. Третьи, наконец, напоминают, что словом «кромить» в русском языке обозначалось отгораживание «кромками» части от целого.
Первым среди кремлей - Владимирского, Новгородского, Нижегородского, Тульского, Коломенского и других - является Кремль Московский! В 1156 году Москва еще была небольшим, только недавно основанным на Боровицком холму поселением, когда Юрий Долгорукий приказал построить вокруг нее деревянную ограду. Ограда прослужила более 180 лет, и в 1340 году, когда Москва стала уже столицей большого княжества, «собиратель русской земли» князь Иван Калита приказал обнести ее новыми могучими дубовыми стенами. Через четверть века при великом князе московском Дмитрии Ивановиче были заложены каменные стены Кремля. Новая крепость еще не была закончена, когда под ее стенами появились литовские полчища. Но крепость была столь величественна и грозна, что закованные в латы литовцы не отважились пойти на штурм и «простояв три дня и три нощи отыде прочь не успе граду ничтоже».
Так же безуспешно закончилась попытка овладеть Москвой, предпринятая в 1451 году татарским военачальником Мазовшей. Когда в 1485 году великий князь Иван III решил перестроить кремлевскую ограду, его замыслы затмевали все, что было до этого известно в строительстве крепостей. Двадцать лет строился Кремль при Иване III и около десяти лет при сыне его Василии III. Вокруг города замкнулось могучее каменное кольцо. Строгие линии высоких зубчатых стен перемежались с величественными контурами башен. Их было около двадцати. Увенчанные плоскими площадками, прикрытыми деревянными навесами, все они являлись дозорными сторожами и боевыми гнездами. Но, кроме того, каждая из башен имела свое особое назначение. В Боровицкой, Константин-Еленинской и Фроловской (ныне Спасской) башнях были въездные ворота, перекрывавшиеся мощными спускными решетками. От Троицкой башни через реку Неглинную был переброшен мост, защищенный также Кутафьей башней. Тайницкая и Собакина башни скрывали подземные ходы к ключевой воде. Нильская и Константин-Еленинская башни были оснащены отводными стрельницами, боковой (фланкирующий) огонь которых сочетался с лобовым (фронтальным) огнем из бойниц крепостных стен. Из-под некоторых башен за крепостные стены уходили подземные «слухи» для предупреждения подкопов врага. Со стороны Красной площади подходы к Кремлю преграждал огромный ров шириной в 15 сажен (32 метра) и глубиной в 5,5 сажени (около 12 метров). Через ров было переброшено несколько перекидных мостов, ров прикрывался огнем из бойниц и при тревоге наполнялся водой из реки Неглинной, на которой для этого была сооружена специальная запруда. Вся эта тщательно продуманная гармоничная оборонительная система представляла собой грозную и сильнейшую крепость, отвечавшую тому значению столицы мощного великого княжества, которое начала приобретать Москва в годы Ивана III.
Создателями Кремля и многих других русских крепостей летописцы называют князей, в годы княжения которых крепости возводились. Однако такие записи летописцев устанавливают, конечно, не авторов - создателей крепостей, а лишь календарные даты строительства. Имена же фактических авторов крепостей, созданных до первой четверти XVI века, за очень редкими исключениями, не дошли до нас: то ли крепости являлись продуктом коллективного творчества, из которого трудно было выделить вклад отдельных «городников», то ли, возвеличивая деяния великих князей, летописцы считали негожим увековечивать тут же имена строителей - смердов и холопов.
Среди государевых горододельцев» одно из первых мест по праву принадлежит потомственному тверскому плотнику, талантливому самородку, «городовых дел мастеру» Федору Савельевичу Коню. Еще в юношеские годы плотник Федор Конь со своим отцом «ставил» в Москве церкви и дворец для царя Ивана Грозного. Нрава он был строптивого, и, когда один из руководивших работами немцев вздумал было поднять на Федора руку, молодой плотник избил его и сбежал из Москвы. Отыскался след Федора только через шесть лет. В челобитной, поданной уже новому царю - Федору Ивановичу, Конь испрашивал прощения за побег и рассказывал об обретенном им мастерстве: «И ныне я, Федька, могу городовое строение ставити, и пруды, и тайники, и рвы копати...»
Конь был наказан не очень жестоко, царю нужны были городовые мастера - он затевал большое строительство. Дело в том, что весной 1571 года крымский хан Девлет-Гирей произвел опустошительный набег на московские владения. Татары дошли до Москвы. Каменный Кремль уцелел, но весь огромный посад московский был сожжен дотла. Не успели москвичи отстроить свой посад, как через год татары повторили набег. Правда, на этот раз их до Москвы не допустили, но уроки первого нашествия заставили Ивана Грозного серьезно призадуматься над укреплением посада. Смерть помешала ему начать строительные работы. Они были начаты в царствование Федора Ивановича и в 1586 году поручены Федору Коню. Работы велись шесть лет. Из больших белых камней Конь возвел вокруг посада 28 высоких боевых башен, соединенных мощной крепостной стеной длиной более 8 верст (около 9 километров). По цвету этой стены Москва стала называться Белокаменной. Десять башен были проездными, но во избежание разрушений от лобового обстрела проезды в них были устроены не прямыми, а с поворотами, перекрываемыми к тому же четырьмя воротами - сплошными и решетчатыми.
Архидьякон Павел Алеппский, сопровождавший в 1650-х годах приехавшего в Москву антиохийского патриарха, отдал русскому мастеру дань признания и восхищения. Он оставил красочное описание белой стены, в котором говорится: «Она больше городской стены в Алеппо и изумительной постройки, ибо от земли до половины высоты она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и потому на нее не действуют пушки. Ее бойницы, в коих находится множество пушек, наклонены книзу по остроумной выдумке строителей...» После Белого города Конь два года строил монастыри, явившиеся дальними укреплениями столицы, полукольцом преграждавшими путь к Москве с запада- и юга. Им были созданы башни Симонова и Пафнутьево-Боровского монастырей.
Ратная служба московской крепости закончилась в 1612 году. В этом году народ, восставший под руководством Минина и Пожарского против польских полчищ, в последний раз сражался с иноземцами в Кремле и у его стен. Правда, часть кремлевских стен была взорвана французами в 1812 году, но это был уже не боевой ущерб крепости, а результат бессильной злобы Наполеона, вынужденного покинуть Москву.