Грезили люди о мчащихся ввысь крылатых конях и плывущих по воздуху коврах-самолетах, и в беспредельные небеса устремлялись в своих мечтаниях творцы и мыслители, жаждавшие познания истины и разгадки неразгаданных тайн. Но не только в грезах и сказках человек обращал свои взоры к поднебесью. Втихомолку, потаенно ладили мечтатели-смельчаки диковинные летательные снаряды, взбирались с ними на утесы, колокольни, высокие деревья и бесстрашно пускались в полеты, которые, увы, большей частью кончались печально. Один неудачник «перекувыркнулся и упал на спину небольно». Другого «стало крутить, и он упал, ушиб ногу и боле не подымался». Третьего «кинуло на вершину дерева, и едва сошел, расцарапавшись весь». Но страшиться надо было не только неудачи полета, грозившей смельчакам увечьем или гибелью, но и удачи, за которую выдумщиков карали люди, отдавшие небеса ангелам и объявившие кощунством всякую попытку вторгнуться в священные владения крылатых служителей бога.
В приговоре, в дни Ивана Грозного вынесенном судьями смерду Никитке, боярского сына Лупатова холопу, говорилось: «Человек не птица, крыльев не имать. Аще же приставит себе аки крылья деревяцны, противу естества творит. То не божье дело, а от нечистой силы. За сие дружество с нечистою силою отрубить выдумщику голову, тело окаянного пса смердящего бросить свиньям на съедение, а выдумку, аки дьвольскою помощью снаряженную, после божественный литургии огнем сжечь».
И все же стремление преодолеть «естество» было в людях сильнее страха жестокой казни. Сжигали выдумщиков на кострах, четвертовали, с плеч летели головы, но в других головах уже зрели замыслы новых полетов, новых летательных снарядов и машин. Вода и камень точит. С годами кары за летания становятся мягче. В XVII веке летателям уже не рубят головы, а бьют батогами, «снем рубашку», в XVIII веке сжигают только «выдумку», а выдумщика предают анафеме...
Трудно сегодня сказать, на каких аппаратах пытались подняться в воздух первые летуны. Об этих попытках говорят записи, относящиеся даже к X веку, но в скупых описаниях летательных снарядов быль приправлена вымыслом, и сущность задуманных полетов осталась для нас неясной. Пытались люди надевать на себя пернатые одеяния, видом своим уподобляясь птице, мастерили из проволоки и перьев широкие, наподобие журавлиных, крылья, делали змей бумажных, надували мехами бычьи пузыри, строили «теремки крыльчатые».
В 1695 году безымянный неудачник летун, известный по старинным записям лишь как «мужик боярина князя Ивана Борисовича Троекурова», трижды пытался взлететь в воздух: в первый раз он сделал «крыле, как журавль», во второй «крыле слюдяне» и в третий «крыле иршенные» (то есть шелковые). Через пять лет в селе Ключ под Ряжском кузнец, прозывавшийся Черной Грозой, «зделал крылья из проволоки, надевал их как рукава; на острых концах надеты были перья самые мяхкие из ястребков и рыболовов и по приличию на ноги тоже как хвост, а на голову как шапка с длинными мягкими перьями летал так, мало дело ни высоко, ни низко, устал и спустился на кровлю церкви, но поп крылья сжег, а его едва не проклял»...
К XVIII веку относится документ, описывающий первый сравнительно удачный полет и дающий некоторое представление об устройстве летательного аппарата. В одной из воеводских записей говорится, что в 1731 году в Рязани «подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал как мяч большой, надул дымом поганым я вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы и после ударила о колокольню, но он, уцепившись за веревку, чем звонят, и остался тако жив».
Эта воеводская запись свидетельствует прежде всего о творческой проницательности первого русского аэронавта. Для подъема он впервые использовал «дым поганый и вонючий», то есть теплый воздух. Можно не сомневаться, что на это решение его натолкнули житейские наблюдения над дымом костров и очагов, всегда стремящимся ввысь и, стало быть, являющимся легче воздуха. Как известно, теплый воздух стал впоследствии подъемной силой для всех воздухоплавательных аппаратов, пока его не вытеснил легкий газ - водород.
Летательный шар Крякутного был сделан в форме шара («мяч большой»), то есть в той форме, которая также утвердилась впоследствии в воздухоплавании. Правда, воеводская запись представляет полет Крякутного не как проявление его замечательной творческой пытливости, а как дерзкую попытку, якобы заведомо обреченную на неудачу, мол, если бы он не налетел в пути на колокольню и не уцепился «за веревку, чем звонят», то погиб бы. Однако и в таком скептическом изложении воеводская запись 1731 года все же регистрирует событие, бесспорно имевшее место и заключавшееся в том, что служилый писарь из Нерехты Крякутной изготовил воздушный шар - «фурвин», наполнил его подогретым воздухом и поднялся ввысь. Что же касается описанной якобы «спасительной» роли колокольни, на которую Крякутной налетел в полете, то можно не сомневаться, что колокольня не столько спасла воздухоплавателя от гибели, сколько помешала ему, прервав дальнейший полет: не натолкнувшись на колокольню, Крякутной летел бы и дальше и с постепенным охлаждением «дыма поганого» благополучно спустился бы на землю. Случилось все это за пятьдесят два года до того, как за границей поднялись в воздух первые воздушные шары.
Как известно, за рубежом, во Франции, первый воздушный шар, братьев Монгольфье, появился лишь в 1788 году. Но судьба создателей французского шара братьев Жозефа и Этьена сложилась иначе, чем судьба Крякутного. В отличие от Крякутного братья Монгольфье не рискнули сами первыми подняться на шаре. Они посадили в гондолу... овцу, петуха и утку. В присутствии короля Людовика XVI под торжественные звуки оркестра и салют артиллерийской канонады по карнавальному разукрашенный шар с подвязанной внизу жаровней поднялся в воздух. Король остался очень доволен зрелищем, наградил братьев орденами, возвел их в дворянское звание.
Что же происходило в эти годы в России? В 1784 году был издан указ, в котором говорилось:
«В предупреждение пожарных случаев или несчастных приключений, могущи произойти от новоизобретенных воздушных шаров, наполненных горючим воздухом или жаровнями со всякими горючими составами, приказано, чтобы никто не дерзал пускать в воздух таких шаров под страхом уплаты пени в 25 рублей...»
Неизвестно, сколько штрафов было уплачено в казну, но тот факт, что русское воздухоплавание продолжало непрерывно совершенствоваться, говорит о том, что штрафы также не могли запугать пытливых смельчаков.