Русские художественно выделанные, полукруглые, насаженные на копья топоры - бердыши и золоченыерезные пики - протозаны, как драгоценности, хранились в королевских и княжеских сокровищницах. За рогатинами упрочилось название русского, или московского, оружия. Они же стали прямыми предшественницами нового оружия.
Это оружие - штыки, появившиеся в России в петровские годы. До XVIII столетия в войске ряда стран, в том числе и России, применялись байонеты. Так назывались схожие с рогатинами кинжальные клинки, во время огнестрельного боя висевшие у бойца на поясе, а перед рукопашными схватками вставлявшиеся в дула ружей. Байонетами они были названы по имени небольшого городка в Пиренеях - Байонны, где, по преданию, баски, дравшиеся в 1640 году с испанскими контрабандистами, израсходовав пули, привязывали к ружьям ножи и бросались в атаку.
В годы царствования Петра I байонеты в России были заменены штыками - узкими и острыми клинками, не вставлявшимися в ружейные дула, а надевавшимися на ружейные стволы сбоку. Оставляя дуло ружья открытым, штык в отличие от байонета позволял бойцу вести одновременно и огневой, и рукопашный бой. Несмотря, однако, на эти преимущества, на то, что русский штык вскоре вообще вытеснил байонеты из войскового обихода, в армиях всех стран установилось пренебрежительное отношение к штыку. Он сохранялся лишь как бутафорский придаток к огнестрельному оружию. Так продолжалось до тех пор, пока Суворов не доказал в боях, каким сильным оружием может быть штык в руках бойца.
Следует, однако, напомнить, что из многочисленных высказываний Суворова об оружии некоторые дореволюционные писатели выхватили прибаутку «пуля - дура, штык - молодец» и, пустив ее по свету, немало способствовали тому, что о великом полководце составилось неправильное представление: он якобы, кроме штыка, не признавал никакого оружия, в том числе огнестрельного. Небесполезно поэтому привести действительное, а не искаженное высказывание славного полководца об огнестрельном оружии и о штыке.
«Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, когда негде взять, - говорил Суворов, - стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля обмишулится, а штык не обмишулится>. Как видим, не только не умаляя ценности огнестрельного оружия, но даже придавая ему особое значение, Суворов призывал к бережному обращению с ним, предупреждая, однако, что пуля не может служить единственным боевым средством. Штык же в руках храброго солдата - безотказное оружие. И действительно, Суворов сделал штыковую атаку первоосновой воспитания в солдатах храбрости, веры в свои силы, закалки и боевой сноровки.
Суворовский штыковой удар стал синонимом неотразимого боевого натиска. Даже в начале XX века, когда военная наука во всех странах единодушно пришла к мысли, что штыковые атаки отжили свой век, русские солдаты в русско-японской войне сходились грудь с грудью с неприятелем и выходили победителями. Столь же успешными бывали русские штыковые атаки и в первую мировую войну.